Речь о знаменитом фризе самого известного из афинских храмов

Когда-то, во времена очень давиние, как гласит легенда, спорили за власть над Аттикой брат верховного бога Зевса и его дочь, властитель морей Посейдон и богиня Афина. Ударил Посейдон трезубцем о скалу – и забил из неё фонтан морской воды. Улыбнулась мудро Афина – и принесла людям в дар оливковое дерево, каковое остаётся доныне одним из главных греческих сокровищ.

«На что нам морская вода, которой и лозу полить нельзя?» - подумал народ. И присудил победу Афине, в честь которой и стал называться самый знаменитый из греческих городов.

Именно эту сцену изобразили эллинские ваятели на треугольном углублении одного из фронтонов Парфенона, на другом была представлена сцена рождения богини Афины из головы Зевса.

По всему периметру храм был опоясан квадратными плитами – метопами, изображавшими сцены битв с кентаврами и прочих героев греческих мифов. Собственно, всё это вместе и составляет знаменитый фриз.

Храм, как и город, звался в честь Афины, богини-девственницы (по гречески – Партенос), её позолоченная статуя, исполненная скульптором Фидием, стояла, по преданию, посреди святилища. Века, а главное, пришествие совсем иных богов, не сохранили ни единой чешуйки от позолоченной фидиевой статуи (если, конечно, она была!).

Но сам храм упорно сопротивлялся времени и может быть простоял бы в блистательной целостности и доныне, если бы не турки, захватившие Грецию. В конце ХVII века, во время одной из войн, в пороховой склад, находившемся в храме, по несчастью попало ядро. Колонны храма устояли, но не стало крыши, а знаменитые скульптуры были сильно повреждены взрывом, разбросавшим их чуть ли не по всему Акрополю.

Там-то  их увидел полтора века спустя – в 1801 году – британский посол лорд Элгин. Умением договариваться с продажными турецкими чиновниками лорду было не занимать. Тут подарок, там элементарная взятка…и, собрав решительно все скульптуры, которые можно было вывезти, он погрузил их на корабль и отправил в Лондон. Чем ещё раз подтвердил старую истину, что история создания большинства великих музеев мира – это в немалой степени история самых беззастенчивых грабежей. Прикрываемых, правда, в наши дни глубокомысленными и вроде бы реалистичными размышлениями о том, кому нужен был бы, к примеру, Пергамский алтарь в малоазиатской глуши. Или вавилонские ворота богини Иштар среди руин Ирака, после его оккупации войсками НАТО.

В Англии лорд Элгин очень быстро понял, что лично ему десятки грандиозных изваяний ни к чему, оттого и продал их пятнадцать лет спустя за весьма умеренную плату Британскому музею. Где они в настоящее время и находятся, наравне с немногими уцелевшими фрагментами сооружений, слывших чудесами света – храма Артемиды в Эфесе и мавзолея в Галикарнасе.

Спустя весьма непродолжительное время после этого Греция обрела независимость, и мысль о возвращении афинских сокровищ жила в головах ни одного поколения потомков Перикла и Фидия.

Сначала в Лондоне даже не считали нужным реагировать на подобные «смехотворные» притязания, но вот сравнительно недавно появилась весть о том, что уже в самой Англии организовалась группа граждан (не греков, а чистопородных англичан!), ратующих за возвращение мраморов Парфенона на их Родину. И входят в неё люди далеко не последние на Британских островах – экс-министр иностранных дел Робин Кук, известная актриса Ванесса Редгрейв, весьма титулованные спортсмены. Еще несколько десятилетий назад подобное вряд ли было возможно.

 

Англичане не без резона утверждали, что античные статуи в Британском музее находятся в идеальных условиях хранения. А над миллионными индустриальными Афинами, мол, висит такой смог, что ни один мрамор, возвращённый на своё, так сказать, историческое место, и нескольких лет не протянет – испарение большого города попросту сожрут его. И вообще – если вернуть грекам мраморы Парфенона, в музейном мире начнётся такая война всех против всех…

Получилось почти как в «Слове о полку Игореве»: «И сказал брат брату: «То-моё, а сё – моё же…». Но тут лишь часть правды. В последние годы подлинные древности Акрополя обрели, наконец, достойные (ничуть не хуже Британского музея!) условия для сохранения.

В музей, оборудованный на уровне ХХI века, переехали прославленные кариатиды храма Эрехтейон, а заезжий турист издали любуется искусно сработанными копиями. А самые ретивые из хранителей утверждают, что в целях лучшей сохранности, желательно и весь Парфенон заключить под колпак с идеальными давлением и влажностью…

А из Британского музея по-прежнему отвечают, о возвращении не может быть и речи. Дело ясное – пять с половиной миллионов туристов в год (а многие сразу бегут в парфеноновские залы) – не шутка.

Но фриз Парфенона принадлежит, и многие это отлично понимают, к символам нации, которым место только на их родине и больше нигде. Сложно вообразить, тот же Биг Бен, к примеру, в Афинах…

Но предрассудки, похоже твёрже мрамора, и глас сэра Кука и проч. так и остаётся гласом вопиющих в Туманном Альбионе.