22 июня 1941 года – это день разделил нашу историю на довоенную и трагическую военную. Великая Отечественная война длилась 1.418 дней и унесла 28 миллионов жизней наших соотечественников.

Из ушедших на фронт 15.000 жителей Каневского района (с учётом не входивших в его состав Новоминского и Челбасского сельского округа Сталинского района) домой не вернулись 7.395 человек, а 360 каневчан и военнослужащих погибли от рук фашистских палачей и их пособников в году оккупации.

Воскресенье 22 июня 1941 года в Каневской было тихое летнее утро, ясное небо предвещало тёплый солнечный день. В центре станицы, на площади перед сельмагом, играла музыка, которую передавало Всесоюзное радио. До войны оно было для многих единственным источником информации. И только к обеду, из выступления В.М. Молотова каневчане узнали, что гитлеровская Германия развязала войну против нашей страны.

Страшная весть разнеслась по станице. По колхозным бригадам и полевым станам были направлены вестовые. В стране объявили мобилизацию, а во дворе Каневского райвоенкомата собралась толпа добровольцев, спешивших поскорей попасть на фронт.

Первыми на фронт уходили лучшие представители нашего общества. В едином патриотическом порыве встали под ружьё около 400 коммунистов и 869 комсомольцев, а также 150 добровольцев из Каневского района. На запад шли воинские эшелоны.

Фашисты вошли в Каневской район 5 августа 1942 года. По центральным улицам нашей родной станицы двигались вражеские колонны войск и боевой техники: танков, бронетранспортёров, грузовиков, мотоциклов, немцы и румыны ехали также на гужевых повозках, велосипедах, пехотные подразделения шли пешим маршем.

Жарким летним днём оккупанты заходили во дворы к местным жителям, самовольно набирали воду из колодцев, забирали домашнюю птицу, резали мелкий скот. Иногда добычей мародёров становились личные вещи станичников, которые им приглянулись. Особенно отличились по этой части румынские вояки, для которых не существовало никаких преград и заслонов. Казалось, они повсюду и нет от них никакого спасения. Эта огромная масса войск не задержалась в нашем райцентре, ушла дальше на юг, оставив на месте свою комендатуру и бургамистрат.

В захваченных врагом населённых пунктах была установлена власть оккупационной администрации. Гитлеровцы предполагали сделать наш край житницей своего рейха, и очень рассчитывали на поддержку со стороны казачества. Стремясь войти в доверие к кубанцам, они называли себя «друзьями казаков».

Однако встретив сопротивление со стороны местного населения, оккупанты перешли к открытой политике истребления советских граждан. Для этого, в октябре 1942 года, в Каневскую прибыла специальная карательная группа гестапо.

На здании райисполкома, где базировались каратели, они выставили специальный устрашающий знак – человеческий череп. Глядя на него, люди понимали, кто обитает в этом здании и чем грозит неповиновение. Каневчане, которые попадали в этот «дом с черепом», бесследно исчезали.

Куда увозили арестованных стало известно благодаря каневчанину Ивану Полякову, который стал невольным свидетелем расправы оккупантов и их пособников на территории неработающего лубзавода (ныне – бывший пенькозавод, вымачивали пеньку – техническое волокно конопли).

Сидя на берегу реки, куда он пришёл, чтобы наловить рыбы на обед голодающей семье, Иван услышал гул мотора приближающейся автомашины. Спрятавшись в густых зарослях камыша, он увидел, как гестаповцы и полицаи казнили группу арестованных каневчан, в числе которых были и женщины: заместитель председателя Каневского сельского Совета Прасковья Рогозина, учительница Галина Скрипкина, Полина Селиванова и Нина Маслич.

Теперь, видя мчащиеся на лубзавод немецкие грузовые «Опели», горе переполняло сердца станичников: они понимали – это везут их земляков на расстрел. И что завтра в кузове немецкой машины может оказаться любой, кто попадёт в списки, подготовленные для оккупантов изменниками Родины.

В новые «органы власти», сформированные гитлеровцами, вошли бывшие белогвардейцы и прочие антисоветские элементы. Станичным атаманом назначили Владимира Черняка, сына последнего дореволюционного атамана Каневской Льва Черняка, героя Крымской войны. Кроме полиции, куда с величайшим желанием шли служить лица с уголовными биографиями, была образована и «казачья сотня» под командованием бывшего кавалериста Якова Чуприны. Все они преданно служили «новой власти», беспощадно расправлялись со всеми её противниками.

На территории усадьбы бывшего Пенькозавода есть целый мемориальный комплекс, посвящённый Великой Отечественной войне. Состоит он из трёх памятников, которые возвели каневчане: один в честь своих земляков, погибших от рук оккупантов, другой — героям интернациональных десантов, а также Стена Памяти и Скорби, посвящённая нашим соотечественникам, которых забрала война.

Установив жестокий «новый порядок», как они называли свой оккупационный режим, фашисты превратили тихую каневскую окраину (там, где сейчас стоят памятники) в место своих военных преступлений. 

Одним из свидетелей страшной сцены убийства был каневчанин Иван Поляков. Сидя на берегу реки, он услышал тихий гул приближающейся машины. Обернувшись, он увидел, что у самой глубокой водоёмной ямы, неподалёку от него, остановилась машина, заполненная людьми.

По углам кузова стояли вооружённые гестаповцы и полицаи из числа местных фашистских пособников. На мгновение Иван Поляков даже оглох от страха, он сидел, забыв о том, что его могли заметить, но нашёл в себе силы и, спрятавшись в густых зарослях камыша, стал наблюдать за происходящим.

Первыми из машины вышли гестаповцы и полицейские. Сидевшие в кузове люди не шевелились. На их лицах застыло выражение страха, они казались окаменевшими, не плакали и не молили о пощаде. Было тихо, жутко тихо...

Осмотревшись и убедившись, что вокруг никого нет, гестаповцы приказали сидевшим в машине спуститься на землю. Но обречённые на смерть не поднимались, тогда палачи стали сталкивать людей из машины. Они заставили их снимать одежду, потом прикладами толкали к ямам.

Сначала гестаповцы отделили несколько мужчин. Что делали с ними в яме не было видно, оттуда доносились глухие стоны и душераздирающие крики. Гестаповцы стали подводить к яме по одному человеку, ставить лицом к яме и стрелять в затылок, некоторых ставили лицом к себе и стреляли прямо в лицо, а некоторых выстраивали в шеренгу и расстреливали из автомата.

 Последними в живых оставались четыре молодые женщины: заместитель председателя Каневского сельского совета Прасковья Рогозина, звеньевая колхоза «Комсомолец» Полина Селиванова, учительница Галина Скрипкина и Нина Маслич.

     

Раздетые, они крепко сцепились руками друг с другом и не подходили к яме. Гестаповцы били прикладами по рукам, пытаясь разъединить женщин, но у них ничего не получалось.

Тогда фашист ударил Рогозину прикладом по голове. Лицо женщины залилось кровью, она упала, но тут же поднялась. Разъярённые фашисты втолкнули женщин в яму. Раздались выстрелы. Немцы поспешно засыпали яму, сложили в кузов одежду, смеясь при этом, и уехали. Подобные вещи происходили здесь неоднократно.

12 февраля 1943 года специальной комиссией по расследованию злодеяний оккупантов, которая начала работать практически сразу после освобождения Каневской, был составлен акт, из которого мы узнали о результатах раскопок, произведённых на месте массовых расправ фашистских палачей над советскими гражданами на территории Каневского района.

В водоёмах Лубзавода обнаружили 360 человек, растерзанных и изуродованных до неузнаваемости. Мужчин из гражданского населения — 200 человек, женщин — 90. Среди трупов взрослых обнаружены тела 60 детей в возрасте от двух недель до 14 лет.

Кроме того, в числе погибших оказалось 10 человек бойцов и командиров парашютного десантного отряда, семь из которых были опознаны.

На месте расстрела мирных граждан и воинов каневчане установили обелиск, в виде усечённой пирамиды, который стоит там и поныне.

В 1967 году, накануне 50-й годовщины Великого Октября, на площади Революции в центре станицы Каневской был установлен Обелиск Славы, а 5 ноября в тот же год был зажжён Вечный Огонь. Туда, в братские могилы были перенесены, после эксгумации на Пенькозаводе, останки жертв фашизма.

 

До самой оккупации в Каневской районной больнице располагался военный эвакогоспиталь № 3194, где работала часть персонала больницы, а само медучреждение было переведено в школу № 8, где ныне находится ЗАГС. Там же вёл приём пациентов фельдшер Павел Никитович Животовский.

После получения сообщения, что противник высадил десант в районе станицы Тимашевской, госпиталь был эвакуирован по железной дороге. Однако в Каневской больнице оставались трое тяжелораненных бойцов: Иван Карцев — с ранением руки и бедра, Илья Орлов — имевшим ранение позвоночника, а также боец Ахромеев — с ранением головы и руки.

Главный врач Каневской ЦРБ Мария Феликсовна Стычинская в пустом здании вновь организовала больницу и наши воины находились там до полного излечения.

 Красноармейцу Карцеву была произведена срочная ампутация руки, по причине начавшейся у него газовой гангрены. Врач Стычинская вместе с операционной сестрой Прасковьей Васильевной Соболевой сделали тайник под полом родильного отделения, куда они спрятали перевязочные материалы, лекарства, медицинские инструменты, постельное бельё и одеяла.

Чтобы фашисты не заходили на территорию больницы, на её ворота была повешана табличка с предупреждающей надписью «Брюшной тиф». Незванные гости появлялись перед забором ЦРБ несколько раз, но прочитав надпись обходили её стороной. «Подпольный медсанбат» был глубоко законспирирован и никто из знающих о нём сохранил тайну.

У Стычинской скрывался комиссар 256-й стрелковой дивизии (57-й армии) Котенко Иван Гордеевич, который отступал от города Ростова. В январе 1943 года главврач достала для него документы, и отправила его к родным в Краснодар, как поправившегося гражданского больного.

В оккупацию в больнице нашли убежище — заведующий РайОНО Черноусов, завсенопунктом и другие члены совпартактива, кто скрывался там под видом хозрабочих и санитаров.

В ночь с 3 на 4 февраля 1943 года части Красной Армии освободили Каневскую. Полевые госпитали отстали от стремительно наступающих Советских войск. Весь поток раненных пришёлся на каневскую больницу.

Главврач Стычинская организовала приём, вместе со своим немногочисленным медперсоналом, состоящего из 5 медсестёр, 9 санитарок, а также нескольких дружинниц, выделенных Каневским райкомом партии.

Когда 8 февраля 1943 года подошёл полевой хирургический госпиталь № 4358 (58 армии), ему было передано 260 тяжелораненных и около тысячи раненых и больных красноармейцев.

В тяжелейших условиях, часто без полноценного сна и приёма пищи, трудились каневчанки в госпитале, ухаживая за раненными, многие из которых вернулись в строй.

Ныне на Старом кладбище станицы Каневской находится памятник Воину-освободителю, над братской могилой, где похоронены бойцы Красной Армии, умершие в Каневских госпиталях. Ежегодно молодёжный актив района ухаживает за этим захоронением, возлагает венки и цветы в память о бессмертном подвиге героев минувшей войны.

После ухода Полевого хирургического эвакогоспиталя с 15 апреля 1943 года больница стала выполнять функции по обслуживанию гражданского населения. В 1946 году Мария Феликсовна уехала в станицу Старощербиновскую, где работала сначала районным акушером-гинекологом, а затем и заместителем главного врача по лечебной работе до ухода на пенсию в 1980 году. В 1966 году Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 13 июня М.Ф. Стычинской было присвоено звание «Заслуженный врач РСФСР». Умерла Мария Феликсовна в 1989 году.

История погибшего десанта

Шёл второй год войны. Красная Армия начала освобождение Кубани. Январской ночью 17 января с Адлеровского аэродрома поднялся самолёт, он должен был перебросить в немецкий тыл группу парашютистов.

Линию фронта миновали благополучно, хотя попали под огонь зениток. Вскоре, когда самолёт достиг станицы Придорожной, раздалась команда: «Приготовиться к прыжку!» Над степью дул сильный северо-восточный ветер, мела пурга. Один за другим бойцы покидали самолёт, падали в мутную неизвестность. Непогода разбросала группу по холодной и пустой степи.

Зимой 1943 года наша героическая Красная Армия выбивала оккупантов с Кубани, освобождая район за районом. Но, прежде чем войти в захваченную противником местность, требовалось совершить её основательную разведку, подготовить приход главных сил, уничтожая вражеские коммуникации и опорные пункты, совершая диверсии и покушения на тех, кто принёс столько горя и зла нашему народу. В январе 1943-го в наш район были заброшены три группы парашютного десанта, в составе которых были испанские воины-интернационалисты.

Заброска прошла неудачно, - вспоминал командир третьей группы парашютистов Герман Восмедиано Эспиноса. - Нас было два испанца, шесть русских и радистка Валя Гальцева. Было очень холодно. Когда я приземлился, ударился левым бедром, пробыл в поле, пока ко мне не подошли три человека из нашей группы. Рядом была конюшня я послал одного на разведку.

Это был Василий Кожедуб. Он сообщил, что немцев и полицаев там нет. Тогда бойцы затянули обмороженного и травмированного командира на чердак. Дальше была проведена целая спасательная операция, в которой приняли участие наши земляки — Нефёдов, Новиков и фельдшер Животовский. Двое парашютистов будут схвачены немцами и полицаями в станице Челбасской и, там же, расстреляны и захоронены, а Кожедуб останется один.

    Василий уничтожит гранатой автомобиль с двумя немцами. Когда разведчик возвращался на место дислокации, мимо его проехала машина, остановилась на дороге, а один из фашистов крикнул ему:

• Хальт, ком цу мир! (Стой, иди сюда!).

У десантника не было ни связи со своими, не было и боевых средств, чтобы выполнить боевое задание, которое они получили от командования.

«Где же радистка Валя Гальцева? Почему больше никто не явился к месту сбора в заданный район в Челбасском лесу?»

Не знал тогда Василий Кожедуб, что его товарищ из группы Александр Теплов разбился насмерть при приземлении, так как его парашют не раскрылся. На его труп наткнулась женщина из станицы Придорожной. Она нашла в кармане гимнастёрки документы десантника и после освобождения нашего района отправила их на его родину — в село Каменка, Волгоградской области.

Радистку Валю Гальцеву отнесло на лесополосу возле железной дороги недалеко от станции Придорожная. Освободившись из лямок парашюта, она направилась в станицу, чтобы обогреться. По дороге она наскочила на полицая, который сдал её в Гестапо.

Гестаповцы зверски пытали Валентину. У неё насчитали семнадцать пулевых и штыковых ран, на груди и на лбу девушки изверги вырезали звёзды, отрезали уши и сломали все пальцы. Она погибла никого не выдав.

 С 21 января по 3 февраля 1943 года Красная Армия нанесла мощный удар по немецко-фашистским войскам. В ночь с 3-го на 4-е февраля 1943 года в Каневскую вошёл авангард 351-й стрелковой дивизии (1-й батальон 1157-го стр. полка) Красной Армии.

   Герман Восмедиано Эспиноса

Командиру разведгруппы парашютистов Г.В. Эспиносе, которого прятали каневчане, была сделана срочная операция, из-за начавшейся гангрены ампутированы обе ноги. Её провели практически в походных условиях, в здании школы № 8 (ныне старое здание гимназии), при активной помощи каневского фельдшера Животовского. После чего, он был самолётом отправлен в один из госпиталей Закавказского военного округа. Кроме командира и красноармейца Кожедуба в живых, из их десантной группы, не осталось никого.

Ещё более трагична судьба первого и второго десантов. Первый был высажен в ночь с 15 на 16 января 1943 года, второй — с 17 на 18 января. Из этих групп парашютистов в живых не осталось никого.

Летом 1976 года в станицу Каневскую приехали члены семьи одного из погибших десантников — Сейхо Куэрво Григорио, а также его отец, приехавший из Испании.

Каневчане вручили иностранному гостю традиционный хлеб-соль, а председатель Каневского сельского Совета И.И. Будилов передал ему шкатулку с землёй с могилы, где похоронен его сын.

Первыми в Каневскую вошли под утро 4 февраля 1943 года бойцы 351-й дивизии, входившей в 58-ю армию, сражавшуюся на Северо-Кавказском фронте. Дивизия была сформирована в августе 1942 года, а к концу войны на её знамени появились боевые ордена — Красного Знамени, Суворова и Богдана Хмельницкого.

Как сообщалось: «Высокими правительственными наградами отмечены и 6.693 воина дивизии, в том числе и за освобождение населённых пунктов Каневской и Привольной». Первым батальоном 1157-го стрелкового полка 351-й дивизии, шедшим в авангарде наступающих на Каневскую частей, командовал наш земляк — Колесников Филипп Иванович.

 Натиск Советских войск был неудержим. Германские и румынские западном войска, не оказывая серьёзного сопротивления, отступили. Преодолевая бездорожье, противника преследовали части 417-й стрелковой дивизии, входившие в состав 9-й армии. Они принимали участие в окончательном освобождении нашего района, особенно западной и юго-западной частей его территории.